– Меченый! – вдруг воскликнул он и бросился навстречу.

Приятели обнялись. Второй приезжий оказался отцом Меченого.

– Город находится под охраной, – объяснял Зосим. – Прошлой ночью прискакал сотник и сообщил, что на него напал большой отряд разбойников.

– Большой отряд! – засмеялся Аскольд. – Нас было всего трое.

– У страха глаза велики. Еловат у нас. Отец придумал, как провезти тебя в город. Поедем за дровишками, – подмигнул другу Меченый. – А коней придется оставить. Потом что-нибудь придумаем.

Вчетвером быстро натаскали хвороста. Аскольд и Добрыня улеглись на дно повозки. Их закидали валежником, а воз обвязали веревкой. Отец забрался наверх. Сын взял коня под уздцы и повел в город.

У ворот стража тщательно осматривала всех проезжающих, но, узнав Меченого, сотский махнул рукой:

– Проезжай!

Вскоре были дома. Подогнав воз к самой двери, Зосим столкнул хворост. Добрыня с Аскольдом осторожно проскользнули в дверь.

В горнице уже был накрыт стол. Быстро пообедав, мужчины начали совещаться. Оказалось, что Меченый успел кое-что разузнать: его приятель Руальд и еще четверо дружинников охраняют то самое подземелье, где держат княжну. Было решено, что кузнец вечером снова пойдет в корчму, завяжет с Руальдом беседу и попытается выведать у него, как пробраться в темницу.

План почти удался. Еловату удалось быстро напоить Руальда. Дружинник оказался разговорчивым, охотно подтвердил, что действительно охраняет княжну. Всеми ключами заведует Путша, но дружинники иногда сами запираются изнутри. Кроме входной, в здании есть еще две двери, ведущие, по словам Руальда, к девкам. Но выяснить, что это за девки, Еловат не успел. К их столу подсел еще один дружинник.

– Ты кто будешь? – грубовато обратился он к кузнецу.

– Не видишь – человек, – кузнец ответил внешне спокойно, но внутренне насторожился, незаметно оглядывая помещение. Он успел заметить пристальный взгляд человека за дальним столиком, прежде чем тот отвернулся, и узнал его. Это был княжеский тиун.

«Плохо дело», – подумал Еловат и попытался встать. Дружинник тоже вскочил и неожиданно выхватил нож. Кузнец оттолкнул его руку, схватил со стола кувшин с остатками браги и ударил нападавшего по голове. Тот без звука свалился под стол. Раздался топот. На помощь упавшему бежало еще несколько человек. Толкнув на них тяжелый дубовый стол, Еловат метнулся к выходу. Сзади мелькнула чья-то тень… и на голову ему обрушился удар. Подбежавшие дружинники навалились на кузнеца…

После ухода Еловата Аскольд не находил себе места. Видя его мучения, Меченый не стал удерживать друга. Княжий двор юноша отыскал быстро. Пока высматривал, как бы попасть внутрь, раздались лязгание засова и скрип открываемых ворот. Аскольд нырнул в спасительную тень ограды и, присев за кустами, затаил дыхание.

На улицу, о чем-то тихо переговариваясь, вышли несколько человек. Юноша, крадучись, направился за ними. Ему удалось расслышать несколько обрывочных фраз:

– Посмотрим у еврея… княгиня волнуется… надо искать…

Повернув в конце улицы налево, она вошли в какой-то дом. По доносящимся из него веселым громким голосам Аскольд понял: это и есть дом еврея. Решил подождать.

Через некоторое время на улицу с бранью и угрозами вывалилась группа дружинников. Среди них юноша, к ужасу своему, разглядел Еловата. Два здоровенных парня держали его за руки, еще двое с обнаженными мечами шли сзади.

«Что делать? – лихорадочно размышлял Аскольд. – Ясно, ведут его на княжеский двор. Нужно что-то предпринять!»

Дождавшись, пока все скроются за поворотом, он выскочил из укрытия и бросился к ограде. Выдернул увесистый кол и вдруг услышал за спиной приглушенный вздох. Резко обернувшись, Аскольд различил силуэт человека, который, по-видимому, шел за ним по пятам, но поскользнулся на ветке. Сообразив, что его заметили, неизвестный бросился на Аскольда с ножом. Юноша едва успел увернуться от удара. Разбираться, кто нападавший, было некогда. Взмах дубинкой – и человек рухнул на траву с размозженным черепом.

Аскольд стрелой помчался вслед уходящим дружинникам. Нагнав их, он перевел дух и стал медленно приближаться. Идущие сзади даже не успели сообразить, что случилось: два быстрых удара дубинкой, и оба уже корчились в грязи. Воин, державший Еловата, попытался выхватить меч, но не успел. Его постигла участь остальных. С последним стражником кузнец расправился сам.

Шум этой короткой схватки, стоны раненых не остались незамеченными. Окрестные собаки подняли неистовый лай, где-то по соседству загремели, открываясь, ворота. Друзья со всех ног бросились бежать.

В доме Меченого их ждали с тревогой. Узнав, что все обошлось, Зосим велел всем ложиться спать.

– Утро вечера мудренее, – пояснил он.

Спозаранку, пока гости еще спали, Зосим успел потолкаться по городу и все разузнать. Вернувшись к завтраку, поделился новостями:

– Сказывают, разбойные люди шалят. Княжьего тиуна убили, несколько дружинников покалечили.

Аскольд с Еловатом переглянулись.

– Туда ему и дорога, душегубцу, – продолжал Зосим, подмигнув Аскольду. – А нам надо подумать, как заполучить Путшу.

– Выкрасть его, другого пути нет, – решительно сказал Аскольд.

– Сначала надо узнать, где он живет там. Я все продумал. Пойду к купцу, Путяте, он мне не откажет – должок помнит. Попрошу его с товаром к княгине наведаться, и меня с собой взять. Еловат со мной пойдет – его тут никто не знает, а те, кто встречались, теперь отлеживаются, поди. – Он усмехнулся.

Княгиня приняла их в своей светелке. Вошедшие, потоптавшись, поснимали кафтаны, положили их вдоль стены у порога.

– Проходи, Путятушка, – голос княгини был ласков и добр. – Что принес?

Путята упал в ноги княгине, попа?дали и остальные.

– Да будет тебе, вставай. Товар покажи.

– Премного благодарен, владычица ты наша. – Он встал, обернулся: – Давай товар.

Подошли Зосим и Еловат, держа каждый по плетеной верюге [28] , крытой рядном.

Товар купец приготовил что надо: на стол выкладывались алтабасы всех цветов радуги, мягкая искрящаяся бумазея, а украшений-то было, украшений! И аквамарины, в которые смотришься – словно в пучину морскую погружаешься, и кольца золотые с бирюзой, от которой встает перед глазами безграничная даль голубого неба. И пригоршни стеклянных бус, ожерелья из морских раковин.

Более всего княгиню заинтересовал браслет, витый из двух дротови [29] украшенный наподобие перстня. Она долго любовалась им, надев на руку.

– Погода какая прескверная! – вздохнула вдруг княгиня, глянув на окно, по которому струились осенние слезы.

– Да, матушка, – Путята подобострастно заглянул в глаза княгине. – Осенний дождь – бусинец, льет обмочливее, чем весенний – слепец. Но осень еще постоит, побудут теплые денечки. Паутинки много, да гусь-дикарь еще на воде, да скворцы не отлетели.

– Ты смотри, какой приметливый! – Княгиня с удивлением взглянула на купца.

– А как же, матушка, нам без этого нельзя, – заулыбался Путята, довольный похвалой. – Вот, к примеру, надо знать, какая будет зима. Если суровая, надо овчины скупать, шубы шить. А если теплая, торговли не будет, о другом думать надо.

Княгиня засмеялась:

– А какая нынче зима будет?

– Зима, матушка, ожидается суровая – пчелы летку заделывают полностью. Да и белка гнездо строит в нижней части кроны.

– Ну ладно, Путятушка, это я у тебя беру, – княгиня отложила браслет и пару перстней. – Беру и это, – она указала на ярко-зеленый алтабас и голубую, цвета неба после дождя, бумазею.

Остальной товар сложили в корзину и стали откланиваться. Тогда вперед, как будто смущаясь, выступил Зосим.

– Прости меня, матушка княгинюшка, старого дурака, дозволь слово молвить! – и упал на колени.

– Говори.

– Дозволь, княгинюшка, на будущий год у Дальнего бора лужайку покосить.